Мои друзья и
знакомые из России иногда спрашивают: «Что же происходит в Украине? Кто кого
убивает? Почему так происходит?». Ну, и конечно, их интересует обычный вопрос:
«Кто виноват и что делать?».
Кстати, это
одна из причин почему я пишу на русском языке (хотя иногда так тянет написать
на украинском), на русском моим друзьям из России
и Беларуси будет легче прочитать.
Я уже немного
писал о мирном протесте и ненасильственном сопротивлении. А также о том, что
если такое мирное сопротивление наталкивается на несговорчивую власть или даже
террор по отношению к протестующим – рано или поздно, то там то здесь,
противостояние будет неизбежно переходить в насильственную фазу. Это может быть
насилие со стороны протестующих, насилие со стороны властей или с обеих сторон.
Провокаторы. В каком-то смысле о них
нужно забыть. Провокаторы есть всегда. Это могут быть провокаторы «от власти» -
их цель скомпрометировать мирный характер протеста и оправдать репрессии против
протестующих. Это могут быть провокаторы «из толпы» - какие-то группы людей,
уверенных в том, что необходимы более решительные действия или даже готовые на
какие-то жертвы, чтобы выставить противостоящий им режим «кровавым» и жестоким
и привести к его скорейшему падению. И наконец, это могут быть «проплаченные» -
профессиональные или не очень провокаторы, которые играют на третью сторону,
ту, которая желает сделать ситуацию «мутной», чтобы «половить рыбу» в такой
«воде». События в Украине за последние два с половиной месяца показали, что,
вероятнее всего, на сцене присутствуют все три группы. Почему же тогда их не
нужно принимать во внимание? Потому что, пока напряжение не достигло пика, их
действия бессмысленны – они легко видны, не могут слиться с общей массой и
потому быстро разоблачаемы. Провокация имеет успех только тогда, когда она
спровоцирует значительные массы на противостояние.
Мы можем смело
сказать, что первая провокация 1 декабря была довольно неудачной. Вторая – 19
января на Грушевского привела к небольшой гражданской войне, которую мы могли
наблюдать в прямом эфире.
Глупость. Глупость состоит в том, что
стороны, которые подталкивают к насилию, прямо или опосредовано, они всегда
думают, что могут чего-то добиться, что они «контролируют ситуацию» и у них
есть конечная цель, которая может быть достигнута таким способом. На самом
деле, это они контролируемы дьяволом и его цель – ввергнуть всех в пучину
убийств и насилия, позволить проявиться наихудшим сторонам человеческой
растленной природы, которая «изобретательна на зло».
Глупость
становится очевидной, когда развеется дым, а цели не достигнуты. Вместо
протестующих скомпрометированной оказывается власть, вместо ненависти к
«жестоким бандеровцам» появляется ненависть к соседней стране, которая «слегка
помогала» усилению противостояния, вместо быстрой победы восставших – горесть
об убитых, избитых и арестованных.
Начало, ход событий, завершение. Для
гражданской войны начало и конец не играют большой роли. Неважно кто первый
кого толкнул, ударил, бросил камень – важно то, что многие были готовы это
продолжить. Завершение тоже практически всегда одно – это прекращение огня и
переговоры, результаты которых большинство участников противостояния будут
считать несправедливыми – ведь это компромисс, а не победа. Конечно, еще может
быть победа одной из сторон – триумф, медали и преследование проигравших. То на
чем бы мы хотели остановить наше внимание – это ход событий.
Прямой эфир. Уникальность данной
гражданской войны состояла в том, что она происходила локально – на одной улице
в столице европейского (по крайней мере, географически) государства. Все
достижения цивилизации были доступны. Множество телеканалов, журналистов всех
мастей могли вести репортаж практически онлайн. Благодаря им вся Украина, да и
не только, могла наблюдать в прямом эфире как взрослые и не очень взрослые люди
пытались нанести друг другу увечья. Это слегка было похоже на детские игры в
снежки – одна команда против другой. Только одни были вооружены несколькокилограммовыми
камнями и бутылками с бензином, а другие ружьями 12-го калибра и гранатами (которые
вроде не должны никого калечить, но почему-то калечили).
Пострадавшие. По моим оценкам, пострадавшими
в гражданской войне процентов на 75, если не больше, являются не участники
конфликта. Почему? Потому что непосредственные участники лучше организованы,
вооружены, подготовлены и экипированы. Они состоят в отрядах, сплоченных
группах, которые могут защитить своих членов, организовано отойти в безопасное
место, чтобы перегруппироваться. Поэтому «наказанными» часто оказываются
«сочувствующие», члены семей, потенциально сочувствующие и просто случайные
люди, оказавшиеся не в том месте не в то время, те, кто остался на территории,
временно захваченной противником. Так бывает во всех гражданских войнах, это мы
видим в Сирии сегодня, это мы могли наблюдать по телевизору в течение
нескольких дней января на улице Грушевского. Логика проста: во время атаки
полицейских сил (в Украине они по-советски называются милицией, хотя милиция –
это вооруженный народ) те люди, которые считали себя нейтральной стороной:
журналисты, медики и просто «зеваки» не пытались отступить и убежать, а часто
просто оставались стоять на месте, уверенные в том, что это просто полицейская
операция в центре города. Они ошибались – это была гражданская война, а они
были «с чужой территории». Поэтому они жестоко избивались и арестовывались
(признаю: не всегда, но часто).
«Беркут». Вот
тут мы напрямую подходим к логике действий «Беркута» и вообще полицейских сил.
Для них протестующие не были гражданами, временно нарушающими закон, которых
необходимо грамотно задержать и доставить в суд. Вместо подобного инструктажа,
бойцы получали «политинформацию», способную вызвать только ненависть к
противнику, а прилетавшие «с той стороны» камни только этому способствовали. В
конце концов, восприятие происходящего большинством бойцов изменилось в сторону
гражданской войны. Да они были ограничены набором полицейских средств, но они
видели в этом только ошибку начальства и исправляли ее как могли: приматывали
скотчем камни к гранатам, чтобы усилить поражающий эффект, стреляли резиновыми
пулями по глазам и, в конце концов, заряжали в свои винтовки патроны со свинцовой
картечью и мощными пулями, которыми и были убиты трое (или больше?) парней. Из
полицейских они превратились в одну из сторон гражданского конфликта. И они
неоднократно высказывали свою готовность идти в атаку и довести дело до
«полного разгрома противника». Я думаю, они до сих пор недоумевают, почему они
не получили такой приказ, и даже осуждают свое руководство за «мягкотелость».
Завершение.
Понятно, что ситуация не разрешилась. Протестующие протестуют по-прежнему,
власть применяет все доступные ей средства, чтобы подавить протест. И все может
пойти по любому сценарию. Завершилась только «война на баррикадах» на улице
Грушевского – сначала временным перемирием для переговоров. Затем – тишиной
после отмены 28 января «диктаторских законов», которые и вызвали готовность у
многих людей прийти на баррикады, подвергая свою жизнь и здоровье опасности. В
тот момент, когда была проголосована отмена, я не мог сдержать слезы – столько
молитв было услышано, планы дьявола были разрушены, люди перестанут убивать друг
друга. Возможно, сейчас, когда напряженность слегка спала, участники этой
«битвы» очнутся, подумают и даже ужаснуться тому, что они сделали, что они
чувствовали в этот момент, тому, что они готовы были сделать. Надеюсь, все мы,
зрители, тоже ужаснулись, увидев свое отражение в зеркале небольшой гражданской
войны в прямом эфире.
